Через год его наследники, сыновья Павел и Анатолий, приняли решение о возведении трехпрестольного храма в память о покойном родителе и установлении бронзового монумента.

В октябре 1830 г. Павел и Анатолий Демидовы подписали контракт с крупнейшим французским скульптором Франсуа Жозефом Бозио на проектирование и исполнение из меди нижнетагильских заводов монументальной композиции с десятью бронзовыми в полный рост скульптурами, призванной отобразить жизненный путь Николая Никитича: на военном, коммерческом и научном поприщах.

Их совсем не смущало то обстоятельство, что монумент будет отправлен за тысячи километров от Парижа. При этом для многих поклонников и исследователей творчества Ф. Ж. Бозио демидовский памятник был практически утрачен. О нем лишь вскользь упоминается в некоторых статьях и биографических словарях.

Показательны слова художника Ж. Гюбера, который в работе «Итальянские скульпторы во Франции» пишет следующее: «Хотя неизвестен ни рисунок, ни модель этого ансамбля, который не выставлялся в Салоне, можно предположить, что он … очень близок по композиции и сюжету, в общем по стилю, произведению Бартолини».

В 1835 г. памятник был готов и еще через год установлен на площади перед строящейся Выйско-Никольской церковью.

По поводу места установки памятника у Павла и Анатолия Демидовых возникли разногласия. Павел Николаевич считал, что памятник отцу должен находиться перед входом в храм, а прах его должен был быть помещен в усыпальницу. Анатолий был убежден, что останки отца надо оставить там, где он просил, под алтарем Входо-Иерусалимского храма, а следовательно, памятник должен находиться где-то поблизости.
Позднее Павлу удалось убедить младшего брата в правильности своего варианта.

Прежде чем попасть к месту назначения, памятник проделал долгий путь. 15 мая 1836 г. бронзовые фигуры в девяти ящиках были сухим путем отправлены из Петербурга до Казани, а далее, водою, — до Перми. Петербургские управляющие заранее предупреждали, что монумент чрезвычайно тяжел, поэтому для его сухопутной транспортировки потребуются особые устройства экипажей.

Тагильской конторой был направлен в Пермь главный механик Нижнетагильского округа Ефим Алексеевич Черепанов, которому предлагалось «сообразить на месте, не можно ли» отправить монумент на тех же лодках водой до Ослянской пристани или придумать особые сани — более прочные и с большей грузоподъемностью.

Ефим Алексеевич счел более предпочтительным зимний сухопутный вариант перевозки. 6 декабря в 1836 г. тагильскими возчиками под его личным руководством и на сконструированных им санях монумент доставили на место и сложили у Выйско-Никольской церкви.

С установкой монумента следовало спешить, так как летом 1837 г. на заводах ожидали высочайшего визита юного наследника российского престола — царевича Александра, который в сопровождении свиты совершал ознакомительное путешествие по стране. Вероятнее всего, из-за этой спешки монумент был установлен на временном деревянном пьедестале восьмиугольной формы, который отчетливо виден напротив церкви на одном из листов «Генерального плана Нижнетагильского селения» 1846 г.

После смерти старшего брата Павла Анатолий распорядился перевезти памятник.

Весной 1843 г. его демонтировали и в 1852—1853 гг. установили на Предзаводской площади между зданием Главного заводоуправления и Входо-Иерусалимским собором, где он простоял до 1919 г., являясь ее организующим центром.

Монумент был установлен на пьедестал «из мрамора тагильских пород» и окружен кованой ажурной решеткой. В проектировании пьедестала и ограды принимали участие такие крупные петербургские и уральские архитекторы, как А. З. Комаров, О. Р. Монферран, Е. И. Диммерт, К. А. Луценко.

Его общая высота составляла девять метров. По периметру монумента были установлены четыре керосиновых фонаря, которые зажигались по наступлению сумерек, а позднее — газокалильные лампы с угольными элементами.

В начале 1920-х гг. по всей стране проводилась антирелигиозная и антиимпериалистическая пропаганда, которая затронула все сферы жизни общества. Большинство храмов, церквей и памятников были разрушены и утрачены. Кардинальные изменения затронули провинциальные города и селения. В Нижнетагильском заводском поселке эта участь постигла крупнейшие (и по масштабу, и по значению) объекты: Выйско-Никольскую церковь, Входо-Иерусалимский собор, памятник Александру II.

Главнаука, обладавшая лишь совещательным голосом при Наркомпросе, нередко занимала в деле защиты колеблющуюся позицию, музейные сотрудники на местах сталкивались с серьезным сопротивлением в деле сохранения памятников истории и культуры. Так, поражением завершилась одна из первых акций Тагильского общества изучения местного края (ТОИМК) и Главнауки по возвращению в Нижний Тагил памятника Николаю Никитичу Демидову, ставшего в свете новой идеологии объектом, олицетворявшим эксплуатацию рабочего класса.

Долгое время точные обстоятельства и дата ликвидации единственного в России монумента работы Ф. Ж. Бозио были не известны. Проясняет подробности истории письмо председателя ТОИМК В. А. Ляпустина от 14 января 1924 г., адресованное в Главнауку.
«Во время гражданской войны, в 1919 г., — сообщает он, — при приближении чешских отрядов к Нижнему Тагилу памятник был снят советскими органами и куда-то отправлен. Поиски этого памятника были предприняты Тагильскими краеведческими организациями с самого их возникновения, с 1923 г. Наконец в 1924 г. летом мы узнали, что памятник находится на складе государственного Электролитического и аффинажного завода в Москве (Верхние Котлы). Немедленно после этого от имени Тагильского музея была написана просьба в дирекцию указанного завода о возвращении памятника. Также параллельно с этим было сообщено через Политпросвет — о всех этих фактах. Кроме того, Н. В. Здобнов принял на себя труд вести личные переговоры с дирекцией завода по поводу возвращения памятника. Но все было напрасно — памятник был переплавлен на заводе».

Сегодня для нас единственными источниками, позволяющими увидеть этот исторический объект являются письменные, архивные документы, кино-фото и нарративный материал, благодаря которым можно лишь частично воссоздать облик памятника Николаю Никитичу.

В коллекции Нижнетагильского музея-заповедника «Горнозаводской Урал» сохранились фотографии монумента Николаю Никитичу, датированные концом XIX — началом XX вв., а также деталь памятника — копье Афины, принадлежавшее одной из скульптур.

Памятник представлял собой величественное сооружение, состоящее из четырехгранного ступенчатого пьедестала, на обширном основании которого по углам были установлены скульптурные группы, каждая из которых состояла из двух фигур — мужской и женской.

Нижнюю часть памятника занимали четыре скульптурные пары. С южной стороны слева — сидящая женщина в античном одеянии и с «крылышками» в волосах, рядом с ней находился мальчик с раскрытой книгой в руках. В правой части представлена та же женщина, на колени которой юноша приносит плоды из рога изобилия.

С северной стороны располагалась группа фигур, представляющая богиню Афину, держащую в руках копье со щитом, и приближающегося к ней Демидова в военном мундире.

В последней скульптурной группе Демидов был представлен уже в преклонном возрасте. Скульптор подчеркнул величественный облик заводовладельца, простирающего руку над женской фигурой.

Фигуры коленопреклоненной женщины в древнегреческом хитоне и короне, опирающейся на щит, и стоящего перед ней Демидова в придворном кафтане с орденами и лентой венчают композицию.

В 1917 г. краевед и журналист Ф. П. Доброхотов в путеводителе по Уралу аналогично писал о венчающих скульптурах монумента: «Смысл этой группы толкуется различно: кто в фигуре женщины усматривает Россию и справедливо возмущается той ролью, которая отведена ей забывшимся Демидовым. Простой же народ толкует аллегорию проще: женщина — это жена Демидова, который оставляет ей наследство. За него благодарит „хозяина“ на коленях. <…>Местное простонародье эти четыре фигуры объясняет просто: это детки Демидова».

В 1970-е гг., краевед А. Ф. Кожевников, описывая и анализируя памятник также обратил внимание на то, что в каждой скульптурной группе запечатлен жизненный этап Н. Н. Демидова, а женские фигуры, в изображении Фортуны, сопровождают его. Краевед пишет: «...на верхней части беломраморного четырехугольного пьедестала пятая пара фигур. Это верх тщеславия Демидовых: вместо Фортуны коленопреклоненная женщина, увенчанная короной. Здесь мыслится Россия, которой Демидов благосклонно подает руку».

Несмотря на общую смысловую трактовку скульптурных композиций, как современники, так и следующее поколение исследователей и краеведов отмечают высокое художественное исполнение и культурную ценность памятника.

Кроме французского монумента, в настоящее время в России известны два памятника, увековечивающие личность и деятельность Николая Никитича Демидова. Один из них — в селе Чирковицы на месте рождения Николая Никитича, второй — в Нижнем Тагиле.

В Чирковицах сыновья Павел и Анатолий также решили, согласно семейной традиции, поставить памятник. Проект монумента заказали петербургскому архитектору Егору Ивановичу Диммерту. Общий вес грандиозного монумента составлял более восьми тонн. Несмотря на опасения заказчиков, монумент был доставлен в срок, и вся конструкция была собрана и установлена в Чирковицах в 1838 г. Памятник сохранился до нашего времени без изменений.

На примере монумента Н. Н. Демидову мы затрагиваем тему сохранения и передачи культурной, народной памяти о таких объектах. Несмотря на физическую утрату памятников, воспоминания, сведения, архивные материалы и фотографии живы по сей день. Они бережно охраняются сотрудниками музеев, архивов и неравнодушными жителями.

Сегодня восприятие того или иного памятника не должно ограничиваться только эстетической составляющей городской среды. Любой памятник — это важный элемент исторической памяти и культурного наследия, он является живым свидетелем прошлого, культуры и национального самосознания.